С уважением Ольга.
Увы, наш мир несовершенен. Он несовершенен хотя бы потому, что он не соответствует нашему представлению о нем. Мы хотели бы иметь другой мир. В том другом мире мужчины должны были бы быть моногамны. Если не все, то хотя бы те, что принадлежат нам. Что касается остальных мужчин, то в виде исключения некоторые из них могли бы и быть полигамными, но только на ограниченный период времени. На тот период времени, когда их полигамность нам выгодна. Если нужный нам мужчина женат, но наш эгоизм (любовь к нему) выше, чем чувство сострадания и солидарность с его женой, то было бы неплохо на время превратить его в похотливого самца и тем самым упросить его задачу в решении наших проблем и его развода. Когда он сделает то, что он должен сделать, надо бы снова сделать его моногамным домашним котом. Противоречивые требования к противоположному полу превращают задачу по управлению полигамностью мужчин в почти трансиндентную величину. Чтобы превратить трансиндентность в экзистентность нужно нам самим на время превращаться в то, что в нас так не любят мужчины. Мы должны научиться манипулировать мужчинами не хуже, чем они манипулируют нами.
Само по себе манипулирование - не есть что-то ужасное, низкое, эгоистичное. Манипулирование - это практически единственный сегодня способ коммуникации внутри общества. Реклама на телевидении - разве это не попытка манипулировать нашими потребностями и возможностями. Современная реклама не только стремиться сделать из нас послушных
потребителей, но и пытается даже превратить нас в своих агентов. Современное кино не отстает от рекламы, хотя и действует вне явных
коммерческих интересов. Какому-то стилисту когда-то пришло в голову, что современный положительный герой несущий людям добрую весть должен быть в пальто чуть ниже колена, в шляпе, без очков, на коне и иметь прямые светлые волосы. Тысячи подобных персонажей в очень короткий срок заполонили кинотеатры, а затем и головы потребителей кинопродукции.
Манипуляции налицо. Любой человек, считавший сам себя положительным должен был носить вышеперечисленный арсенал. Незначительное отклонение от правила вызывало абберацию типа - положительный, но с устаревшими представлениями о морали, положительный, но не надежный. Авторитет Голливуда был настолько силен, что превратил население целой страны в легион положительных персонажей. Каждой женщине достался положительный муж. Лишь только сами стилисты не верили такому подходу к соответствию имиджа и характера. Стали вдруг появляться отрицательные герои в пальто и в шляпе. Возникли откуда ни возьмись добрые дяди на мотоциклах и даже злодеи в таком месте, что изначально считалось святым - в кресле президента США. Рокеры на Харлеях - Давидсонах всегда были строго антагонистичны любому
проявлению добра и милосердия. У них даже самым ласковым жестом всегда была зуботычина. И вдруг, рокер - миротворец! Что же это?
А разница оказывается в деталях. У хорошего рокера среди цепей, болтающихся на волосатой и немытой груди нательный крестик подвешен на кожанном ремешке, а у плохого рокера естественно на золотой цепи. Проще было бы оставить плохого рокера совсем без распятия, но на такой решительный шаг не рискнул бы никакой Спилберг. Манипуляция, как и политика - это все-таки искусство возможного. Опять же Президент США. Хороший может быть кем угодно, одеваться как угодно, разумеется в рамках протокола, но у плохого должны быть допустим сросшиеся брови, или еще какая-нибудь анатомическая аномалия, которая говорила бы нам - он не из нас, он чужой, его действия не бросают тени на нас даже если он по определению лучший из нас. Как правило к концу фильма находился персонаж, ставивший зарвавшегося президента на свое место, и мы получали очередную порцию абсолютной истины: у положительного героя, которому хватило смелости не поверить в официальный бред и рискнув жизнью, семьей и пенсией госслужащего доказать супостату его неправоту (как правило не насмерть) должен быть браслет на часах не золотым, а хромированным, а третий зуб наверху слева немножко неровным.
Теперь все владельцы неровных третьих верхних левых зубов станут
обворожительно улыбаться во все возможные камеры и семейные альбомы целого поколения распухнут от фотографий жертв очередной манипуляции. Сегодня человечество по обе стороны океана совершенно точно знает, что кожаный черный костюм в обтяжку является визитной карточкой гомосексуалиста, как в фильме "Фейсом об тейбл", но тот же костюм, пропахший мочей принадлежит нормально ориентированному рокеру из банда "Ангелов". Если у бандита грудь волосатая, то он бисексуал, а если без волос, то он не гомосексуал, а служил во Вьетнаме и ему просто наплевать на то, что о нем думают. Стилисты добились невероятных успехов в
градации признаков добра и зла. Мы уже с первого кадра знаем, что вон тому человеку, что призывает народ к коллективному труду верить нельзя, ведь у него под галстуком застегнуты все пуговицы, а вон тот, что не против совратить свою собственную секретаршу, хотя и имеет красавицу жену, тот вовсе не злодей. Если даже он и делает чего не совсем как надо, то мы лучше подождем до кульминации, возможно режиссер найдет выход и мы не прогадаем поверив лапочке, ведь у него так мило помята рубашка, что очень хорошо его характеризует, у него на полочке под задним стеклом в машине лежит кукла, что забыла его доченька, а значит он не потерян для семьи. Мы в тайне надеемся, что сцена с совращением секретарши была заранее договорена между ними, ибо за ними
наблюдают скрытые камеры. Если же все-таки окажется, что наш герой просто ..... просто.... самый обыкновенный человек со всеми присущими им слабостями, то наш мир может рухнуть и задавить нас своими обломками. У нас в душе может наступить 11 сентября. Конечно мы не скажем -"как это после всего этого можно верить мужчинам?",
Но теперь нас не обманешь куклой в машине и нержавеющим браслетом. Может даже дойти до того, что глядя в лицо собственному мужу, кто-нибудь из нас в сердцах может высказать накипевшее и обвинить его в преступлениях, которые он никогда не совершал.
А разве мы сами не манипулируем другими? Когда мы говорим своему ребенку, что любим его, разве мы не манипулируем им? Или наоборот? Ведь "я тебя люблю", сказанное мужу или ребенку, на самом деле означает - я тобой довольна, ты все делаешь правильно. Но, сказав это именно в этих выражения разве мы достигли бы того же самого? Всего-то разницы в одну пуговку, а каков результат? Целый гардероб. Разве мы не манипулируем начальством, одевшись на работу как фея и не касаясь земли парить в его воспаленном воображении, а потом тихонечко положить на его стол заявление об отпуске. Разве сможет он отказать? Да пусть провалится в преисподню весь госзаказ вместе с его персональной дачей. Верочка хочет в отпуск. Это важнее. Попробуйте добиться того же результата покашливая и почихивая. Попробуйте получить положенное вам по закону и зычно прикрикните на своего шефа. Иногда одна маленькая капелька духов способна переместить больше тяжести, чем бригада грузчиков. Но ведь мы действуем наверняка, манипулируя мужчинами. Для нас вовсе не секрет как они себя поведут, если мы направим их мысли в определенное русло. Толи кто-то сомневается что подумает мужчина если ему вовремя показать коленки?
Язык манипулирования не настолько сложен. Плохо то, что не только мы с ним знакомы. Как знать, что вернувшись с работы нам нужно срочно провести среди нашего единственного сеанс антитерапии, ведь он сегодня с утра уже был достаточно хорошо обработан какой-то аморальной особой и сейчас как сомнамбула слышит меня, а отвечает по прежнему ей. Знать бы во что она была одета? Чем душилась? Чем красилась? А то ведь еще день два и благоверного за уши не оттащишь от сверхурочной работы и командировок. Ну и что, что она может оказаться вдова с четырьмя детьми? Это же не я виновата в смерти ее мужа. Она что же дура расчитывает, что этот похотливый кобель добравшись до нее остановится и больше ни на кого смотреть не будет? Он ведь и мне то же самое говорил. И до меня. Вот и верь теперь мужчинам!
Анна Скорценни